Подворье Патриарха Московского и всея Руси храма Покрова Пресвятой Богородицы в селе Покровском

Иеромонах Сампсон (Сиверс) о молитве

Вы никогда не спрашивали себя: почему я сегодня не могу молиться, восстав от сна. Голова отдохнула, кости отдохнули, ничего не болит. А почему же не хо¬чется молиться, почему трудно мне молиться, неужели матушка-лень во мне еще сидит после 7 часов сна и больше. Конечно, надо искать причину в чем-то другом. Тут лень не при чем. Это значит, укоризны совести от нечистого сердца, от которого исходят вся злая. Значит, надо скорее вспомнить, что же такое было, что я сказал плохого вчера, днем или вечером ли, что я подумал плохого? Или что мне хочется плохого? Что меня лишает способности и права молиться? Не забудете, да? Способности и права молиться, да?
Бывает так, что мы способны, но мы не имеем права. Мы кого-то не хотим простить, и не можем про¬стить, и не пытаемся простить, да? Мы злопамятные, — да?
— Батюшка, что же, в это время не надо молиться, если мы способны, но не имеем права?
— Нет, запиши это на исповедь. Тем, что ты записала это на записке духовнику, ты пишешь Богу, ты уже на¬чинаешь иметь право молиться. Это таинство начинает совершаться. Во-первых, ты фиксируешь свое раская¬ние, свое самоосуждение, да? Свое намерение принести Богу покаяние, да? Свое намерение обесславить себя перед человеком и этим получить прощение, да? Ты фиксируешь свое намерение проклясть грех, что ты пи¬шешь. И ты начинаешь уже не читать, а уже молиться, оплакивать покаянно, подтверждая именно свою за¬пись. Это Психология Богообщения.
А если мы знаем, что мы человека обидели или огорчили, и вспомнили и знаем, что, вероятно, он мо¬литься не может, потому что он обижен, если он не спо¬хватился и не нашел сил меня оправдать и извинить, значит, он не молится, да? Он помрачен, да? Он сегодня не христианин, да? Его покинул Ангел Хранитель, да? А виноват я.
Нет, никакие подвиги поста, милосердия, мило¬стыни, литургии не помогут. Ты должен примириться с Богом, осознать грех, иметь намерение и поспешить при первом удобном случае скорее-скорее попросить про¬щения. Это и есть христианство. Вот почему гордому человеку так трудно примириться с Богом, да? Потому что он не может сказать: «прости меня» такому же чело¬веку, как и он сам.
Это вся загвоздка наша — вот эта наша окаянная гордость. Самолюбие — это причина всем бедам, от него зависит вечная жизнь и вечное спасение. Почему Святые Отцы говорят, что где нет смирения — нет спасения. Пусть он будет постник, пусть он будет какой-то мо¬литвенник по-своему, да? Вычитывать будет кафизмы, акафисты — не поможет! Он будет вериги носить, он бу¬дет спать на полу — не поможет! Это будет фанатизм.
И вот, на самом деле, Господь дал нам в Евангелии закон — Заповеди Блаженств, да? Там не указано: постись, надевай вериги, корми вшей, не купайся, не снимай белье, мойся в год раз; там этого не указано ни¬где: зажигай лампадки, свечи, — нет такого.
«Блажени милостивии, блажени чистии сердцем, блажени нищии духом», да? «Блажени чистии сердцем» — это особенно замечательно. Оно обнимает и первую, и вторую, и третью Заповеди... чистота, между прочим, и «блажени нищии...» Это не есть чистота плотская только, нет, — это чистота сердца!
Имеешь право молиться, всех любишь? Всем простил? — Это чистое сердце. А если он лукавый, лукавое сердце, значит, ни в коем случае он не сможет молиться, он враг Богу, а друг бесу.